Император Константин предоставил служителям Церкви целый ряд  привилегий и освободил их от личных повинностей (319 г.). Начиная с эпохи Константина, Римская империя, Византия, а затем и Русь признавали юридически статус церковного имущества как особого достояния, которое не подлежало отчуждению. Это нашло свое отражение и в церковно-юридических нормах, которые признавались государством в качестве закона.

Так, упомянутое 12-е правило VII Вселенского Собора гласит: «Если окажется, что епископ или игумен продал властям или отдал иному лицу что-либо из угодий, принадлежа-щих епископии или монастырю, то да не имеет силы это отчуждение... Если же при этом он выдвигает предлог, что эта земля причиняет убытки и не приносит никакой пользы, то и в таком случае ее нельзя отдавать местным начальникам, но только клирикам (т.е. служителям церкви) или земледельцам. Если же, употребив обман, местный начальник перекупит землю у клирика или земледельца, то и в этом случае продажа будет считаться недействительной и проданное должно быть возвращено епископии или монастырю. А епископ или игумен, так поступающий, да будет изгнан: епископ из епископии, а игумен из монастыря, как злоупотребляющие тем, чего не собирали» (Правила Православной Церкви… С. 621.).

Миланским эдиктом 313 г. была провозглашена в римском государстве свобода религии и, вместе с тем, приказано возвратить Церкви все имущество, отнятое у нее во время гонения. Затем, два года спустя, в 315 г. был издан особый закон в пользу Церкви, и установлена свобода движимого и недвижимого имущества церкви от всяких податей и налогов (“Praeter privatas res nostras et ecclesias catholicas... nemo ex nostra jussione praecipius emolumentis familiaris ju-vetur substantiae”. Cod. Theodos. XI, 1, 1.).

Законом 321 года, которым Константин Великий признал право Церкви наследовать по завещанию. Такие вклады «на помин души» стали в дальнейшем важным источником умножения церковной собственности (Cod. Theodos. XVI, 2, 4.). От полного освобождения церковного имущества от всяких налогов, которое предлагал император Константин, Церковь сама отказалась, же-лая также и со своей стороны помогать государственным нуждам (Никодим Далматинский, еп. Указ. соч. С. 533.).

Примеру Константина в признании привилегии за церковным имуществом следовали все греко-римские императоры, кроме Юлиана (Отступника) и некоторых других, бывших под влиянием противников православной церкви. Феодосий II освобождает некоторые Церк-ви даже от платы обыкновенных налогов (Cod. Theodos. XI, 1, 33, 37; 24, 6, XV, 3, 6, XVI. 2, 45.). Император Маркиан прибавляет к прежним законам свой закон, предоставляющий Церкви не только право самостоятельно управлять своим имуществом, но также и право высшего надзора над всяким имуществом, завещанным кем-нибудь в пользу какого-либо благотворительного учреждения (Cod Justin. I, 3, 25.).

Все следующие императоры, и в частности Лев и Анфимий, а также Зенон, обратив внимание на это постановление Маркиана, ставят в посредственную зависимость от Церкви, имущество всевозможных благотворительных заведений. Эти законы о привилегиях церковного имущества были затем кодифицированы Юстинианом Великим, который и со своей стороны издал несколько подобных законов (Все они собраны в I главе II титла Номоканона по афин. изданию (I, 82—108).). Позднейшее византийское законодательство следует во всем Юстиниану.

Говоря о приобретении церковного имущества, мы упомянули несколько таких привилегий, которые были вызваны заинтересованностью самого государства. Вследствие обычая всех народов православного вероисповедания оставлять в своих завещаниях значительные суммы в пользу Церкви и на различные дела благочестия, церковь сделалась собственником больших имуществ, что давало ей возможность не только удовлетворять все потребности своего богослужения и своих служителей, но и потребности многих бедных, немощных, вдов, сирот и т.д. Церковь, таким образом, облегчала государству попечение о них, а государство оказывало Церкви облегчение, освобождая церковное имущество от чрезвычайных налогов, которым подлежало имущество отдельных лиц, помогало тем общему общественному благосостоянию и, следовательно, действовало в своих интересах.

С течением времени Церковь начала утрачивать свои привилегии в отношении имущества. Вследствие чрезмерного накопления огромных земельных владений, приобретение Церковью имущества попало под контроль государственной власти. В XIII веке на Западе разные государи начали издавать так называемые «leges amortisationis”, по которым пожертвования Церкви могли быть допущены только в определенном размере и зависимости от государственной власти (Имущество Церкви выпадает из общего хозяйства как бы в мертвые руки (manus mortua), а законы, ограни-чивающие право Церкви на приобретение имущества, называются “leges de non amortisando”.). С Запада это перешло и в православные государства, а в XVI веке мы видим подобный амортизационный закон и в России (В 1580 г. при царе Иоанне IV Васильевиче: Соборный приговор 15 января 1581 г.; См. Бердников И.С. Краткий курс церковного права. Казань, 1888. С. 452.).

Законы о полной власти Церкви над ее имуществом, подверглись с течением времени невыгодному для Церкви изменению. Мы подразумеваем здесь так называемую секуляризацию церковных имуществ со стороны гражданской власти. Она особенно развивается на Западе под влиянием реформации в XVI веке. Влияние реформации, главным образом, отразилось на церковном имуществе в России.

Право государства, в случае надобности, секуляризировать церковное имущество существует в принципе во всех государствах; также существуют и законы амортизации. Права убежища, признававшегося некогда государством за Церковью, теперь перестали существовать.

Все, что сохранила Церковь в отношении привилегий своего имущества, это — иммунитет церковных зданий и освобождение их от налогов. Во всех остальных имущественных отношениях на Церковь смотрят в некоторых государствах так же, как на всякую другую законно существующую корпорацию.